Запорожец и Эльконин (1979) об основах КИТ/Vygotsky's students on the foundations of Cult.Psy.(CHAT)

[nemo-nostrum.livejournal.com]

Здесь только текст; комментарий к публикации см. выше//Here is text only. See comment above.

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 14. ПСИХОЛОГИЯ, 1979, № 4, с. 14-24.
А. В. ЗАПОРОЖЕЦ, Д. Б. ЭЛЬКОНИН

ВКЛАД РАННИХ ИССЛЕДОВАНИЙ А.Н. ЛЕОНТЬЕВА В РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
А.Н. Леонтьев является одной из наиболее ярких и значительных фигур в истории психологической науки нынешнего столетия. Выдающийся мыслитель-теоретик, талантливый исследователь-экспериментатор, ученый, обладавший громадным интеллектуальным и творческим потенциалом, он сыграл ведущую роль в разработке фундаментальных проблем психологической науки, касающихся движущих сил и механизмов порождения субъективного образа объективного мира, социально-исторической обусловленности генезиса человеческого сознания, роли чувственно-предметной деятельности в формировании и развитии психических процессов и свойств личности.
Окончив в 1924 г. МГУ и став младшим научным сотрудником Московского института психологии, А.Н. Леонтьев с присущей ему энергией и страстностью включился в борьбу, которую вела в то время группа прогрессивных молодых ученых, возглавляемая К.Н. Корниловым, за марксистскую психологию, за перестройку психологической науки на философских основах диалектического материализма.
Борьба эта привела к разоблачению старой идеалистической психологии и доказательству ее научной несостоятельности. Вместе с тем. она позволила определить исходные теоретические позиции для дальнейшего развития советской психологии. Однако предпринимавшиеся в то время попытки разработать систему конкретных психологических понятий на марксистской философской основе и преодолеть старые метафизические представления о природе психического сталкивались с большими затруднениями и приводили в ряде случаев к неверным решениям.
А.Н. Леонтьев скоро разочаровался как в попытке К.Н. Корнилова построить диалектико-материалистическое «учение о реакциях» путем эклектического сочетания субъективно-идеалистической и поведенческой психологии, так и в приобретших тогда широкую популярность вульгарно-механистических рефлексологических концепциях, предлагавших идти по пути строго научного объективного изучения поведения человека ценой игнорирования и отказа от исследования сознания.
Оценив по достоинству значение для построения новой системы психологии выдвинутых Л.С. Выготским гипотез о социально-историческом происхождении психических процессов и свойств человеческой личности, А.Н. Леонтьев совместно с ним и А.Р. Лурией начал разрабатывать так называемую «культурно-историческую теорию развития психики».
А.Н. Леонтьев сыграл очень большую роль в разработке этой теории, представлявшей собой первую плодотворную попытку реализовать в области конкретного психологического исследования важнейшее положение марксизма о решающем значении усвоения индивидом (с. 14) создаваемой обществом материальной и духовной культуры для развития его сознания. Исследования, проводившиеся в то время А.Н. Леонтьевым — в Институте психологии, а затем в Академии коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской — в тесном содружестве и постоянном общении с Л.С. Выготским и А.Р. Лурией, позволили развить и экспериментально обосновать положение о социально-историческом происхождении специфически человеческих психических, функций, об их опосредствованном строении, об их формировании на основе внешней деятельности субъекта, осуществляемой им в процессе общения с окружающими людьми.
Среди работ А.Н. Леонтьева того времени следует особо отметить фундаментальные исследования произвольной памяти и внимания, опубликованные в виде монографии в 1931 г. (Леонтьев А.Н. Развитие памяти. М., 1931). Примененная им методика изучения опосредствованных форм памяти вошла в учебники. Однако открытия, которые были сделаны на основе этой методики, часто забываются. Их-то и хотелось бы отметить и охарактеризовать.
Первое открытие заключается в следующем. При сравнении соотношения между процессами непосредственного запоминания и запоминания опосредствованного в различных возрастах (дошкольном, школьном и у взрослых) был получен так называемый «параллелограмм развития». Сущность его заключается в двух фактах: первый состоял в том, что в начальной и конечной точках, т.е. у самых младших детей и у взрослых, между результатами непосредственного и опосредствованного запоминания при помощи внешних средств (картинок) нет существенных различий. Второй факт свидетельствовал о том, что в середине между этими полюсами (т.е. в школьном возрасте) между этими двумя формами запоминания существуют большие различия. Опосредствованное запоминание оказывается значительно более продуктивным, чем непосредственное. Кривые развития двух форм запоминания идут таким образом, что в первой половине непосредственное запоминание не обнаруживает заметных сдвигов, в то время как опосредствованные формы дают значительные сдвиги и, наоборот, во второй половине опосредствованные формы не продвигаются сколько-нибудь значительно, в то время как непосредственное запоминание дает существенные сдвиги. Эти факты должны были быть как-то объяснены. На их основе и возникло предположение, что за подъемом продуктивности непосредственного запоминания во второй половине кривой скрывается превращение непосредственных форм в опосредствованные, когда непосредственное запоминание вообще исчезает, превращаясь в скрытое внутренне опосредствованное запоминание с использованием уже не внешних, а внутренних средств.
Эта гипотеза должна была быть проверена экспериментально. При этом возникла необходимость в проведении собственно экспериментально-генетического исследования. (На первом этапе исследование было еще только сравнительно-генетическим.) Описанию этого метода и его результатов в монографии А.Н. Леонтьева посвящается специальная глава «Воспитание приемов запоминания», в которой он пишет: «Новая задача заключалась в искусственном воспроизведении в лабораторных условиях того процесса развития запоминания, который мы имели возможность констатировать на материале нашего первого исследования» (с. 133). Пожалуй, это первое и единственное исследование экспериментально-генетического типа на данном этапе развития (с. 15) теории. Эксперимент начинал становиться формирующим, как назвали бы мы его сегодня. В связи с этим меняется и его организация — он приобретает характер длительного воспитания у отдельных испытуемых приемов запоминания и прослеживания того, как происходит у них овладение внешними средствами и как происходит превращение этих внешних средств во внутренние («вращивание»).
Естественно, что и выбор испытуемых производился соответственно задаче. Избирались испытуемые, у которых отсутствовало запоминание при помощи внешних средств, и среди них такие, у которых наблюдалось некоторое интеллектуальное отставание, — это создавало условия для развертки изучаемого процесса во времени. У нас нет возможности анализировать все этапы такого формирования, хотя проделать такой анализ и было бы поучительно. Заключая первый этап исследования, А.Н. Леонтьев писал: «Итак, поставленная нами экспериментальная задача оказалась разрешенной полностью. Нам удалось проследить in vitro процесс развития внешне опосредствованного запоминания» (с. 203).
Однако процесс превращения внешне опосредствованного запоминания во внутренний процесс этим еще не раскрывался, и А.Н. Леонтьев продолжает исследование, делая попытку «экспериментального вращивания». Ему удается показать, правда еще в самом общем виде, что этот процесс является многоступенчатым, что в нем большое значение имеет опосредствование через слово, роль которого в запоминании меняется в связи с изменением его значения. На глазах разворачивается полный динамизма процесс превращения внешне опосредствованного запоминания во внутренне опосредствованное — процесс, который, как указывает А.Н. Леонтьев, благодаря обобщающей функции знака приводит к тому, что запоминание становится не только произвольным, но и осмысленным, логическим.
В этом исследовании А.Н. Леонтьев поставил и в первом приближении решил вопрос о характере «интериоризации», т.е. превращения внешних форм опосредствования во внутренние. Оно показало возможность экспериментального анализа самого генезиса высших форм специфически человеческих психических процессов, раскрытия тайны их происхождения. Проблема оказалась не только поставленной, но и был намечен путь ее исследования.
Помимо специального значения для понимания закономерностей развития памяти и внимания, для развития новых подходов к объективному исследованию специфических условий и закономерностей развития и функционирования психических процессов исследования А.Н. Леонтьева имели более общее теоретическое значение для решения той задачи, которую ставил перед своими соратниками Л.С. Выготский,— задачи построения нового концептуального аппарата психологической науки.
Благодаря этому исследованию кардинальным образом перестраивался сам предмет психологии. В качестве такового теперь выступали не субъективное переживание и не физиологическая реакция организма на внешние стимулы, а особая форма внутренней деятельности субъекта, обеспечивающая отражение объективного мира, имеющая свою специфическую структуру, а также свои собственные закономерности становления и развития.
Марксизм, историческое значение которого для психологии было открыто советскими учеными, дал возможность впервые научно выделить психическую как особую область действительности, (с. 16) как особую форму движения материи, несводимую к другим формам ее движения.
В исследованиях А.Н. Леонтьева, проводившихся им в период разработки совместно с Л.С. Выготским и А.Р. Лурией теории культурно-исторического развития, было экспериментально доказано положение о генетической связи внутренних психических процессов (например, произвольной памяти и внимания) с процессами внешней деятельности субъекта, осуществляемой им совместно с другими людьми. Было показано, как в результате интериоризации внешнее превращается во внутреннее или, как говорил Л.С. Выготский, «интерпсихическое превращается в интрапсихическое».
Таким образом, начался штурм казавшейся нерушимой стены, которая веками воздвигалась идеалистической метафизической психологией между якобы замкнутым в себе миром сознания, миром субъективных переживаний человека и его бытием, системой его реальных взаимоотношений с окружающим миром.
Недостаток и известная ограниченность разрабатывавшейся в 20-е годы теории культурно-исторического развития психики и тех исследований, которые велись в русле этой концепции (в том числе и ранних работ А.Н. Леонтьева), определялись тем, что фактически изучалась лишь одна особая форма внешней деятельности — деятельности общения и закономерности превращения путем интериоризации знаковых способов этого общения (в первую очередь знаков речи) в опосредующие звенья внутренних психических процессов.
Уже в то время Л.С. Выготский и вслед за ним А.Н. Леонтьев неоднократно указывали на то, что общение людей органически связано с их материальной практической деятельностью. Однако эта деятельность и ее роль в генезисе человеческого сознания не стали еще предметом специального исследования, вследствие чего подлинное значение практики как источника психического развития человеческой личности не могло быть понято с надлежащей глубиной и оценено должным образом. Поэтому перед исследователями встала задача теоретического и экспериментального изучения чувственно-предметной деятельности субъекта, изучения особенностей ее строения и ее роли в формировании различных психических процессов и свойств человека, задача, как писал позднее С.Л. Рубинштейн (1934 г.), последовательной реализации в психологической науке марксистского принципа человеческой деятельности.
Заслуга систематической разработки психологической теории деятельности — важнейшего достижения советской психологии — принадлежит А. Н. Леонтьеву.
Переехав в 1931 г. в Харьков, он начал совместно с руководимой им группой молодых научных сотрудников («харьковская психологическая школа») цикл исследований зависимости формирования различных психических процессов от содержания и структуры деятельности — прежде всего деятельности материальной, практической. Эти исследования проводились в Украинской психоневрологической академии, в Педагогическом институте и Институте иностранных языков г. Харькова, в Харьковском научно-исследовательском институте педагогики и других учреждениях города.
Первые шаги в реализации теоретических замыслов А.Н. Леонтьева были сделаны Л.И. Божович, а затем В.И. Асниным, П.Я. Гальпериным, А.В. Запорожцем, П.И. Зинченко, К.Е. Хоменко и др. Они (с. 17) экспериментально изучали закономерности формирования у детей обобщения в процессе решения ими ряда практических задач, связанных с ориентацией на механические связи и отношения. При этом был использован разработанный А.Н. Леонтьевым принципиально новый метод исследования интеллекта — метод переноса. Он позволял изучать, как в процессе решения постепенно усложняющихся сходных, но не тождественных по своему содержанию практических задач у испытуемых не только проявляются ранее сложившиеся интеллектуальные образования, но и формируются новые обобщения, новые элементарные понятия. Использование метода переноса позволило получить первые достоверные данные о конкретных формах зависимости генезиса интеллектуальных процессов у ребенка от характера его практической деятельности.
Продолжая линию этих исследований, Г.Д. Луков и А.В. Запорожец экспериментально изучили изменение характера детских рассуждений под влиянием опыта практической деятельности. Когда ребенка-дошкольника побуждали рассуждать по поводу мало известных ему явлений (например, по поводу плавания тел), то он обнаруживал все те феномены «алогизма», «синкретизма» и «трансдуктивности», которые были ранее описаны Ж. Пиаже. Но если затем экспериментатор организовывал такие практические действия ребенка, которые позволяли ему выяснить свойства плавающих и неплавающих вещей и обобщить приобретаемый опыт, то ранее разрозненные и противоречащие друг другу суждения связывались в единую систему. При этом у них возникали простейшие формы логического рассуждения, основывающиеся на выделении более существенных свойств предметов, т.е. имеющих более близкое отношение к объяснению наблюдаемых предметов (вес предмета, его материал и т. д.).
Для объяснения того, насколько общий характер носит эта зависимость, по инициативе А.Н. Леонтьева было проведено исследование влияния характера практической деятельности не только на познавательные процессы, но и на образование навыков (В.И. Аснин), генезиса восприятия (А.В. Запорожец), на развитие непроизвольного запоминания (П.И. Зинченко) и т.д. Полученные данные в целом подтвердили зависимость формирования различного рода психических процессов от характера практической деятельности субъекта.
На первых этапах изучения этой проблемы деятельность рассматривалась в самом общем виде. Отмечая ограниченность и недостаточность такого подхода, А.Н. Леонтьев поставил перед руководимым им. коллективом задачу специального исследования структуры деятельности субъекта, особенностей ее основных компонентов и системы взаимоотношений между ними.
Для решения этой задачи важное значение имело исследование П.Я. Гальперина, посвященное изучению центрального звена практической деятельности человека — орудия. Эта работа позволила обнаружить существенное психологическое различие между человеческим орудием, имеющим общественно-историческое происхождение, и «природными» вспомогательными средствами, применяемыми высшими животными для удовлетворения своих биологических потребностей (например, такими, которыми пользуются обезьяны для сбивания плодов).
П.Я. Гальперин показал научную несостоятельность широко распространенных в зарубежной психологии биологизаторских концепций, (с. 18) согласно которым человеческие орудия и вспомогательные средства животных якобы по существу тождественны и отличаются друг от друга лишь степенью сложности. Он показал, что орудия отличаются от вспомогательных средств не только происхождением и назначением, но и способом действия с ними, характером выполняемых с ними операций. Если вспомогательные средства, представляющие собой прямое продолжение руки, требуют для своего использования ручных операций, подобных тем, которые совершает рука, непосредственно манипулируя ими, то при употреблении орудия руки должны подчиняться собственной логике движения последнего, соответствующей его назначению и механическому принципу его устройства. Это является существенной особенностью орудийных операций и вместе с тем необходимым условием познания окружающей действительности, которую человек изменяет и преобразует с помощью орудий, выявляя таким путем скрытые от непосредственного наблюдения свойства и взаимоотношения вещей.
Большое значение для выяснения структурных особенностей деятельности и функциональной роли ее компонентов имело начатое под руководством А.Н. Леонтьева исследование П.И. Зинченко, посвященное изучению условий и закономерностей непроизвольного запоминания. Было установлено, что запоминание различных компонентов предметного содержания деятельности зависит от их места в структуре этой деятельности. Наиболее продуктивно запоминается материал, который составляет содержание основной цели деятельности; материал же, относящийся к способам и другим условиям деятельности, запоминается значительно хуже. Благодаря этим данным было установлено особое значение цели, стоящей перед субъектом, как для протекания деятельности, так и для отражения ее содержания в сознании субъекта.
В этот же период В.И. Асниным, О.М. Концевой, К.Е. Хоменко были предприняты первые попытки изучить особенности мотивов детской деятельности и их роль в формировании и протекании различных познавательных процессов. Как известно, А.Н. Леонтьев считал, что мотив является важнейшим конституирующим компонентом деятельности и в дальнейшем, уже в послевоенные годы, посвятил проблеме мотивации ряд специальных исследований.
Наряду с изучением онтогенеза деятельности и психики в Украинской психоневрологической академии и на кафедре психологии Харьковского педагогического института под руководством А.Н. Леонтьева проводились поисковые исследования особенностей поведения некоторых видов животных. Перед исследователями ставилась задача выявить зависимость этих особенностей от экологических условий, существования данного вида (эксперименты Ф.В. Бассина, И.Г. Диманштейн, А.В. Запорожца, Н.Н. Соломахина и др.). Иными словами, А.Н. Леонтьев стремился применить деятельностный подход к разработке проблем предыстории человеческого сознания, проблем, условий и причин развития психики у животных.
Уже в 30-е годы А.Н. Леонтьев в общей форме определил основное содержание психологической теории деятельности и выделил ее важнейшие компоненты (мотивы, цели, средства) и соответствующие динамические составляющие (деятельность, действие, операция). Вместе с тем он установил зависимость формирования и протекания различных психических процессов от содержания и структуры деятельности субъекта. (с. 19)
Надо сказать, что к середине 30-х годов число исследований, проводившихся в Харькове под непосредственным руководством А.Н. Леонтьева или под влиянием разрабатывавшейся им концепции, значительно возросло и охватило широкий круг проблем. Так, по заданию Украинского военного округа проводились исследования особенностей деятельности водителей военных автомашин и разрабатывались психолого-педагогические проблемы обучения их специальным знаниям и умениям (исследования П.Я. Гальперина, Т.И. Гиневской, А.В. Запорожца, М.С. Лебединского и др.).
Среди прикладных проблем А.Н. Леонтьев уже в то время уделял особое внимание проблеме психологии обучения и воспитания. Их разработку он организовал в Харьковском научно-исследовательском институте педагогики. Под его руководством здесь исследовалось соотношение житейского опыта ребенка и приобретаемых им школьных знаний (Л.И. Божович). Исследовались «методом переноса» процессы усвоения детьми научных понятий (В.И. Аснин). Специально исследовалась судьба усвоенных в школе знаний (П.И. Зинченко), проводился сравнительный анализ понятий, формируемых в условиях искусственного эксперимента и в процессе школьного обучения (К.Е. Хоменко), изучалась роль наглядности в обучении (В.В. Мистюк), проводился семантический анализ усваиваемых школьниками словесных определений научных понятий (В.И. Аснин и А.В. Запорожец).
Подход к проблемам психологии обучения с позиций теории деятельности позволил А.Н. Леонтьеву по-новому осмыслить сложнейший процесс усвоения ребенком выработанных человечеством знаний и вместе с тем выдвинуть ряд положений, которые стали основополагающими для советской педагогической психологии.
Подводя итоги проведенным им и его сотрудниками исследованиям, А.Н. Леонтьев в докладе, сделанном 17 марта 1935 г. в Харьковском научно-исследовательском институте педагогики, приходит к выводу, что усвоение учащимися научных понятий не может рассматриваться ни как механическое запоминание учебного материала, ни как «переоткрытие» научных истин. Решающую роль здесь играет процесс, который до сих пор игнорировался представителями как общей, так и педагогической психологии, а именно процесс руководимой и направляемой педагогом деятельности ребенка, в ходе которой он воссоздает в своей голове усваиваемое понятие. Важнейшей задачей педагогической психологии должно быть дальнейшее исследование этой деятельности, выяснение того, при каких педагогических условиях она приобретает содержание и структуру, адекватные смыслу усваиваемого понятия, и обеспечивает полноценное его усвоение. Таким образом, была определена стратегия исследований в психологии обучения и воспитания.
К работам, направленным на решение практических задач и имевшим вместе с тем важное общепсихологическое значение, следует отнести также цикл исследований, выполненных под непосредственным руководством А.Н. Леонтьева по заказу Харьковского полиграфического института и посвященных изучению восприятия детьми книжной иллюстрации и ее роли в понимании художественного текста. Исследования (Т.И. Гиневской, В.В. Мистюк, К.Е. Хоменко и др.) выявили закономерности развития у ребенка сложных процессов восприятия не непосредственно данной, а изображаемой действительности и обнаружили зависимость протекания этих процессов от смыслового (с. 20) содержания иллюстрации, ее композиции и использованных художественно-выразительных средств.
Изучение новых конкретных психологических проблем с позиций теории деятельности, с одной стороны, являлось способом проверки ее адекватности, а с другой стороны, обогащало эту теорию, намечая новые пути ее разработки. Так, уже упоминавшиеся исследования в области педагогической психологии позволили развить и обогатить выдвинутое ранее Л.С. Выготским положение о решающем значении усвоения общественного опыта для развития специфически человеческих психических процессов, показав, что такое усвоение осуществляется активно, в форме деятельности субъекта и зависит от особенностей ее содержания и структуры.
Подобно этому, исследования зависимости процессов восприятия и памяти от характера деятельности подводили к новому пониманию этих процессов — не как так называемых функций, а как особого рода внутренних действий.
Так, П.И. Зинченко, изучавшим закономерности запоминания у детей, было выдвинуто понятие «мнемического действия». Одновременно с этим проводившиеся на возглавляемой А.Н. Леонтьевым кафедре психологии Харьковского педагогического института исследования осязательного и зрительного восприятия предметов детьми (Е.В. Гордон, Г.Д. Луков, Л.И. Котлярова), а также более сложных процессов восприятия ребенком сказки и басни (А.В. Запорожец, Д.М. Ароновская, О.М. Концевая, Т.И. Титаренко, К.Е. Хоменко) позволили выдвинуть предположение о том, что и перцептивные процессы следует рассматривать как своеобразные «сенсорные действия», при посредстве которых формируется образ воспринимаемого предмета.
Однако более полно содержание понятия психического действия А.Н. Леонтьеву и его сотрудникам удалось раскрыть лишь значительно позднее, в результате продолжения начатых в Харькове исследований¹.
¹В конце 30-х годов А.Н. Леонтьев руководил также рядом исследований в Институте экспериментальной медицины (ВИЭМ) и Коммунистическом институте педагогики (ВКИП) в Москве. Объем журнальной статьи не позволяет нам остановиться на этих работах.
Огромный объяснительный потенциал разрабатываемой концепции А.Н. Леонтьев блестяще продемонстрировал, приступив в середине 30-х годов к теоретической и экспериментальной разработке проблемы возникновения ощущения, которая веками считалась неразрешимой и была отнесена Э. Геккелем к «мировым загадкам». Критикуя тщетные попытки решить эту проблему, предпринимавшиеся представителями различных идеалистических и механистических психологических концепций, он указывал, что для понимания перехода от живой, но еще не обладающей психикой материи к материи живой и вместе с тем обладающей психикой нужно исходить из органического единства психики и деятельности субъекта и исследовать их внутренние взаимосвязи и взаимопревращения.
Согласно выдвинутой им гипотезе решающим условием возникновения чувствительности является переход от жизни в гомогенной, вещно неоформленной среде к жизни в более сложной, вещно оформленной, состоящей из отдельных предметов среде. Для организмов, погруженных в гомогенную среду — «среду-стихию» и удовлетворяющих за счет содержащихся в ней веществ и энергий все свои жизненные потребности, необходимо и достаточно обладать раздражимостью по (с. 21) отношению к тем ее свойствам, которые имеют непосредственное витальное значение. Когда же организмы переходят к жизни в вещно оформленной среде и оказываются отделенными от предмета своей потребности, то для овладения этим предметом им необходимо ориентироваться на такие его свойства, которые сами по себе витально безразличны, но тесно связаны с другими жизненно значимыми свойствами объекта, т. е. «сигнализируют» о наличии (или отсутствии) последних. Таким образом, именно благодаря тому, что деятельность животного приобретает предметный характер, в зачаточном виде возникает специфическая для психики форма отражения — отражение предмета, обладающего, с одной стороны, свойствами, витально значимыми, а с другой стороны, свойствами, о них сигнализирующими.
Чувствительность (способность к ощущению) А.Н. Леонтьев определяет соответственно как раздражимость по отношению к такого рода воздействиям, которые соотносятся организмом с другими воздействиями, т. е. которые ориентируют живое существо в предметном содержании его деятельности, выполняя сигнальную функцию.
В целях проверки выдвинутой гипотезы А.Н. Леонтьев предпринимает — раньше в Харькове (совместно с В.И. Асниным), а затем в Московском институте психологии — исследование, в котором с помощью разработанной им методики генетического моделирующего эксперимента воспроизводился в искусственных условиях процесс превращения неощущаемых раздражителей в ощущаемые (процесс возникновения у человека ощущения цвета кожей руки).
Подытоживая результаты своих теоретических и экспериментальных исследований, А.Н. Леонтьев впервые в истории мировой психологии сделал попытку определить объективный критерий элементарной психики, усматривая источники ее происхождения в процессе взаимодействия живого существа с окружающей средой. Анализируя накопленные в зоопсихологии данные и основываясь на собственных исследованиях, Леонтьев разработал новую периодизацию психического развития животных как развития психического отражения действительности, обусловленного изменениями условий существования и характера деятельности животных на различных стадиях филогенеза: стадии сенсорной, перцептивной и интеллектуальной психики.
Завершая свои довоенные исследования роли деятельности в психическом развитии, А.Н. Леонтьев по-новому осветил ряд проблем, касающихся происхождения и развития человеческого сознания в связи с переходом от биологически обусловленных форм поведения к социальным условиям жизни и к общественно-трудовой деятельности. Докторская диссертация на эту тему была защищена А.Н. Леонтьевым в 1940 г. Ее сокращенное изложение было дано в книге «Очерк развития психики», опубликованной в 1947 г.
Теперь, когда психологическая концепция чувственно-предметной деятельности и ее роли в психическом развитии разработана, стала общеизвестной и получила широкое признание, трудно себе представить, каких трудов это стоило, сколько неудач и разочарований пришлось пережить исследователям, шедшим по неизведанному еще пути, какую борьбу надо было вести, преодолевая старые субъективно-идеалистические представления, укоренившиеся в психологии, и разрабатывая новое понимание природы психического, его жизненной роли и источников его происхождения.
Только присущие руководителю всех этих исследований ум, творческое (с. 22) вдохновение и непреклонная воля ученого позволили решить поставленную задачу последовательной реализации марксистского принципа деятельности в области психологической науки. Такая реализация потребовала, как справедливо отмечает Э.Г. Юдин, не простой пересадки указанного принципа в его «первозданном виде» на новую почву. Она необходимо предполагала реинтерпретацию этого принципа соответственно специфическим особенностям психологической действительности, радикальную реконструкцию предмета психологии и ее концептуального аппарата. В этом заключался пафос проделанной А.Н. Леонтьевым работы, ее подлинный методологический смысл и ее первостепенное значение для дальнейшего развития советской психологии.
Великая Отечественная война принудила А.Н. Леонтьева прервать исследования в области общей и генетической психологии и искать применение своим знаниям и способностям в сфере решения задач, имеющих непосредственное оборонное значение. Возглавив Институт психологии МГУ, эвакуированный в Свердловск, он организовал совместно с группой сотрудников в специальном эвакуационном госпитале под Свердловском ряд психологических и психофизиологических исследований по восстановлению двигательных функций, нарушенных у раненных бойцов вследствие травм верхних конечностей. Исследования проводились П.Я. Гальпериным (являвшимся начальником медицинской части госпиталя), Т.И. Гиневской, А.В. Запорожцем, З.М. Золиной, Я.З. Неверович, А.Г. Комм, а также бывшим в то время доцентом Свердловского пединститута В.С. Мерлиным. П.Я. Гальперин и Т.И. Гиневская изучали зависимость движений пораженной конечности от характера поставленной задачи; В.С. Мерлин и А. Г. Комм — особенности координации нарушенных движений; Я.З. Неверович — перестройку двигательных систем в процессе восстановительной трудотерапии; А.В. Запорожец — роль установок больного в структуре его двигательных нарушений и в ходе реабилитации функций поврежденной конечности и т.д. Исследовательская работа органически сочеталась с научно-практической, с разработкой и апробацией новых способов восстановительной терапии.
Определяя генеральное направление и исходные теоретические позиции предпринимаемых исследований, А.Н. Леонтьев основывался на учении Л.С. Выготского о системном характере психофизиологических функций и на концепции Н.А. Бернштейна о построении движения. Он указывал, что двигательные нарушения при травмах верхних конечностей носят сложный системный характер, обусловленный не только непосредственно дефектами костно-мышечнсго аппарата, но и вызванными ранением деформациями систем афферентации и координации двигательного акта, а также порожденными болезненным состоянием установками раненого.
Системное понимание дефекта требовало и системного подхода к его реабилитации — как к сложному процессу последовательной компенсации и восстановления афферентационных и координационных механизмов движений больного, связанному с перестройкой его установок и мотивов поведения. Как показали исследования, такого рода системные изменения и перестройки наиболее адекватно осуществляются в процессе специально организованной осмысленной предметной деятельности больного (а не в условиях популярной в то время «механотерапии») и восстановительный эффект в значительной мере зависит (с. 23) от мотивов, задач и способов этой деятельности. На основе полученных данных были разработаны новые эффективные методы трудотерапии и лечебной физкультуры, которые широко использовались в медицинской практике эвакогоспиталей и сыграли большую роль в восстановлении боеспособности и трудоспособности раненых бойцов.
Решая практические задачи, исследования военного времени обогатили психологическую науку принципиально новым пониманием движений человека как компонентов его деятельности, зависящих от ее мотивов, целей, средств осуществления, приобретающих соответственно ее структуре свое особое строение и становящихся осмысленными, психически регулируемыми. В 1944 г. исследования восстановления движений были закончены и результаты их были опубликованы в монографии «Восстановление движения», написанной А.Н. Леонтьевым совместно с А.В. Запорожцем и опубликованной в 1945 г.
В работах военного времени особенно ярко проявилась поразительная способность А.Н. Леонтьева органически сочетать и увязывать воедино разработку самых общих теоретических проблем психологии с решением выдвигаемых жизнью практических прикладных проблем.
Вступая в новый период своей научной деятельности, начавшийся после завершения Великой Отечественной войны, А.Н. Леонтьев уже обнаружил мощь ума и таланта, обогатив нашу науку созданием психологической теории деятельности, неоценимым вкладом в дальнейшее развитие того нового учения о происхождении, структуре и жизненной роли психического, которое за 20 лет до того начало разрабатываться школой Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурии. Несмотря на все свои достижения, однако, А.Н. Леонтьев был далек от того, чтобы довольствоваться достигнутым, и хорошо понимал, что это лишь первые шаги в решении насущных задач, стоящих перед научной психологией. Лучше, чем кто-либо из его единомышленников или оппонентов, он отдавал себе отчет в том, что требуется дальнейшее развитие психологической теории деятельности, более глубокий анализ ее составляющих, ее различных видов и форм, детерминант, внутренних закономерностей самодвижения, приводящего к возникновению новых психических образований, которые затем начинают играть решающую роль в ориентации и регуляции человеческого поведения. Он выявлял и анализировал неизученные проблемы, намечал гипотетические пути их возможного решения и строил планы новых исследований, которые и были реализованы в послевоенные годы его жизни и деятельности².
² В одном из ближайших номеров журнала редакция предполагает осуществить публикацию максимально полного и комментированного списка работ А.Н. Леонтьева и его сотрудников. — Ред.